22 с половиной страницы перевода готово. Из тридцати. Неплохо. За три неполных дня.
Господи, я приложу все силы, чтобы поступить в Литературный имени Горького. На факультет художественного перевода. Это мое. Не журналистика. Все-таки нет.
Не уйду я от того, что действительно желаю. Что ж, будем идти.

PослеSловие.
А перевожу я Мартина, друзья, "Игру престолов". И, должна признаться, меня этот процесс здорово затягивает. Интересное ощущение. Русского перевода этой книги у меня в руках никогда не было, поэтому кажется, что отыскивая нужные слова, перебираешь кусочки мозаики. Вроде бы они одинаковые, а на деле у каждого должно быть свое собственное место. Черт побери, как же здорово, когда получается так, как надо.



<...> Внезапно на середине моста Джон резко остановился.
- В чем дело, Джон? – спросил его лорд-отец.
- Разве ты не слышишь?
Бран различал шум ветра между деревьями, стук копыт по доскам железного дерева, поскуливание своего проголодавшегося щенка, но Джон обратил внимание на еще что-то.
- Там, - сказал он. Развернув коня, он поскакал галопом через мост. Они наблюдали, как он спешился в том месте, где лежала мертвая волчица, и наклонился над ней. Спустя мгновение он, улыбаясь, возвращался к ним.
- Он, должно быть, отполз от остальных, - сказал Джон.
- Или его прогнали, - заметил его отец, смотря на шестого щенка. Его мех был белым, в отличие от своих остальных серых братьев и сестер. Его глаза были красны, как кровь оборванца, казненного утром. Бран удивился тому, что этот щенок был единственным открывшим глаза, в то время как другие оставались слепыми.
- Альбинос, - сухо отметил Теон Грейджой. – Этот умрет даже раньше, чем остальные.
Джон Сноу окинул воспитанника своего отца долгим холодным взглядом.
- Я так не думаю, Грейджой, - возразил он. - Этот предназначен мне. <...>


<...> В центре опушки древнее чардрево раскинулось над небольшим прудом, наполненным черной холодной водой. «Древо-сердце» - так называл его Нед. Кора чардрева была белая, как кости, его алые листья были подобны тысячам окровавленных ладоней. На толстом стволе дерева было вырезано лицо, и его черты воплощали образ задумчивости; глубоко ушедшие в кору глаза заплыли застывшей смолой и казались странно внимательными. Они были стары, эти глаза, старше самого Винтерфелла. По старым легендам, они видели, как Брандон Строитель закладывал первый камень, как поднимались гранитные стены замка. Говорили, что Дети Леса вырезали лица на деревьях за столетия до появления Первых Людей из-за Узкого Моря.


<...> Она видела глубины внутри клинка, где металл сотни раз проминался во время ковки. Кейтилин не питала особой привязанности к мечам, но она не могла отрицать особую красоту Льда. Он был выкован в Валирии, перед тем как Рок обрушился на старый Фригольд, где кузнецы обрабатывали металл не только молотами, но и заклинаниями. Четыре сотни лет было мечу, и был он выкован острейшим из клинков. Его имя же было рождено легендами еще более древними во времена, когда Старки были королями Севера. <...>