Что-то кончится, что-то начнется. А. Сапковский
Меня так давно звали корейские горы. Но, увы, все как обычно — то одно, то другое, то третье — всегда находилось тысяча и одно дело, которое по случайному стечению обстоятельств требовало к себе немедленного внимания. Поездка все откладывалась, откладывалась, откладывалась, и она так бы и забилась в самый темный угол долгого ящика, если бы я вдруг не осознала, что у меня осталось без малого три недели. Я решительно освободила полностью два выходных дня, сделав все, что могла сделать, в пятницу, а недоделанное отложив на ночь с воскресенья на понедельник. О том, куда именно поехать, у меня и сомнений не возникало: конечно, Сораксан. Это всего лишь третьи по высоте горы Кореи, но их назвают самыми живописными — не даром они соседи алмазного Кымгансана (Северная Корея), занесенные в список объектов мирового наследия ЮНЕСКО как природный заповедник. Горы Сораксан сами корейцы называют очень по-разному: Место зимы и лета, Белые горы, Священные горы, Белоснежные горы. Для меня тоже у этих гор свое название. Итак, господа, долгожданные отчет.
Горы Сораксан находятся на самом севере Южной Корее, почти что на границе с КНДР, поэтому из Тэгу нам с Хёнсу предстоял длинный и долгий путь. Чтобы не тратить время на ночевку, мы решили ехать ночным автобусом и поспать во время пути. Не могу сказать, что это было самым верным решением с точки зрения комфорта, но, пожалуй, самым лучшим по экономии времени так точно. От Тэгу до Сокчо мы добирались семь часов — с двенадцати ночи и до семи утра, с несколькими пятиминутными остановками в других городах. Частично из-за мыслей, которые как назло решили слететься все и сразу в мою светлую голову, частично из-за зычного голоса водителя, громко выкрикивающего названия остановочных пунктов, спалось мне в ту ночь из рук вон плохо — впрочем, Хёнсу было не слаще: бедняга, несмотря на комфортное сидение, ерзала все время и никак не могла выбрать удобное положение для сна. Прибыли мы в Сокчо ранним утром. Оттуда доехав до конечной на пригородном автобусе, мы очутились прямо у подножья гор.
На этом месте позволю себе небольшое лирическое отступление. Прошло несколько дней с тех пор, как я вернулась с Сораксана, а отчет все еще не был написан. Я всегда горько жалею о том, что не пишу сразу, по горячим следам, пока впечатления все еще ярки и свежи, поэтому мне особенно жаль было отпускать просто так воспоминания об этой поездке. Я, конечно, могла себя принудить сесть за отчет, написать все, как было, от первого подъема до последнего спуска, но писать по принуждению, «из-под палки» у меня всегда выходит плохо. Прошла неделя, в предверьи выходных наконец появилось свободное время, и, к моему удивлению, я поняла, что не только ничего не забыла, но полученные впечатления ни насколько не потускнели и все еще переливаются всеми цветами радуги. Теперь, друзья, вы обречены на подробный отчет))
Итак, мы очутились у самого подножья Сораксана. Говорят, что фотографы — счастливые люди, им удается запечатлеть самые яркие моменты. Но даже для них есть то, что не передашь снимком. Так и мне сейчас не хватает фотографий, не хватает слов, чтобы описать красоту открывшегося вида. В первые минуты мне показалось, что я попала на съемочную площадку, и открывшийся пейзаж — это картины, нарисованные талантливым художником. Горы, пики которых упираются в облака, горы, поросшие деревьями так, что не то что тропинок, снизу просветов не увидишь — кажется, будто не деревьями вовсе, а мхом поросли горы.
Нет, на последней фотографии нет ничего живописного)) Она здесь всего лишь к слову о том, что я уговорила мою прекрасную спутницу изменить изначально выбранный трехкилометровый маршрут на нечто более продолжительное и трудное. Хёнсу, зная меня и мою вечную жажду к приключениям, поколебалась, но в итоге согласилась. Посколько ни я, ни она ни разу в жизни до этого в Сораксане не были, мы, недолго думая, пошли в информационный центр, где нам дали карту национального парка, рассказали, что и как, и вдовабок посоветовали один из маршрутов. Он показался нам немного длинным, но мы — наивные души! - положась на свой юный возраст и отменное здоровье, согласились.
Разумеется, мы не знали, что такое идти двадцать километров по горам. После пройденного я думаю, что нас спасло только осознание того, что мы не имели права ни повернуть назад, ни не дойти до конца — Хёнсу нужно было обязательно в воскресенье утром быть дома, а наше субботнее путешествие как раз заканчивалось автобусной станцией.
Итак, начало было положено и первым пунктом значилась пещера 금강굴. Всего чуть менее трех с половиной километров, судя по указателю, - что такое три километра для нас, молодых и сильных? Мы еще не знали, что нас ждет впереди. Думаю, если бы Хёнсу знала, то она, до этого все два раза бывавшая в невысоких горах близ Тэгу, сделала бы все, чтобы отговорить меня от этой сомнительной авантюры. Но равно как и я, она пребывала в прекрасном неведении, и поэтому мы, с энтузиазмом обсуждая прошедший семестр, двигались в направлении пещеры по ровной дороге, похожей на аллеи московских парков.
На нашем пути особенно много было ИХ. Каждый раз, когда я видела бурундуков, снующих туда-сюда, у меня, как у ребенка, просыпался рефлекс «держи-хватай», только в моем варианте это выглядело как «хватай фотоаппарат и пытайся сфотографировать вечно находящегося в движении бурундука». Эта фотография одна из немногих, которая меня искренно радует:
А между тем начался подъем. И Хёнсу переставала выглядеть такой же бодрой, как обычно.
Но так как я отшучивалась тем, что подъем не будет бесконечным, мы обе не испугались первых трудностей и продолжали путь, мимоходом фотографируя горные пейзажи.
Скалолазов, кстати, покоряющих Сораксан, мы тоже встретили великое множество. Когда я делала последний снимок, я подумала о том, что все-таки люблю ангарный болдеринг больше...)))
И вот наконец нам осталось идти 200 метров — то есть, я хотела сказать, подниматься, потому что оставшиеся метры предстояло подняться по лестнице. Вы не представляете, как выделяется на фоне горного пейзажа нечто сделанное человеческими руками. Но вы наверняка в силах представить, какое недоверие к себе вызывает этот объект. Я, успокаивая себя тем, что до меня тысячи людей прошли по этой лестнице, скрепя сердце поднималась. За мной тащилась Хёнсу, выдохшаяся из-за крутого подъема настолько, что не могла и думать о лестнице и связанных с ней страхами.
Наконец 200 метров остались позади. Вид из пещеры:
Там, за собственные подвиги, мы самовознаградили себя символическими медалями с выигравированными нашими именами за покорение высоты в 900 метров, на которой находилась пещера. Я вот думаю, неужели мастер, сидящий там, преодолевает этот подъем каждый день? Хотя кто его знает, корейцы — народ сильный, выносливый. По горам каждый выходные лазиют — вот и живут по 80-90 лет.
О спуске я ничего рассказывать не буду. Я вообще не люблю спуски по крутым лестницам, а когда под тобой горы как на ладони, ощущения... непередаваемые, назовем это так.
Следующей точкой была 마등령. Чуть меньше трех километров — мы рассчитывали покрыть это расстояние за полчаса. Но это было самое жестокое разочарование той субботы. Потому что вместо получаса мы шли три часа. Время перехода и расстояние, стоящее между двумя точками на нашей карте должно было меня изначально насторожить, но моя невнимательность, как известно, периодически переходит все границы.
Откуда нам было знать, что такое подъем в горах. Отойдя от пещеры на 300 метров, мы встретили семейную пару, двигающуюся в направлении, точно противоположном нашему. Посколько дорога была одна, мы сделали вывод, что пришли они ровно оттуда, куда держим путь мы, и поинтересовались, долго ли идти до перевала. Мужчина улыбнулся и ответил корейской поговоркой, которая в русском варианте звучит как: «Меньше знаешь — крепче спишь». Мы с Хёнсу — обе само воплощение жизнелюбия и позитива — в который раз понадеялись на то, что никакой подъем не вечен, и продолжили идти.
Выше, выше, выше в горы, дальше, дальше, дальше от отправной точки. Эти три часа были очень тяжелыми еще и потому, что указатели встречались редко и мы большую часть времени не имели ни малейшего понятия о том, сколько уже прошли и сколько еще осталось. Подъем, подъем, изнурительный подъем — где-то приходиться лезть, где-то сгибаться в три погибели — но проходит совсем немного времени, и ты перестаешь задумываться об этих вещах, ты просто автоматически осторожен, осмотрителен и сосредоточен. То, что занимает мысли, - бесконечная дорога вверх, к небесам. Доколе? Неизвестно. Сколько прошли? Непонятно. После первого часа подъема ноги забиты уже, остается только преодолевать себя, заставлять делать каждый шаг — вверх. Вперед.
Если мне было вполне терпимо и в запасе оставалось еще много сил, то могу себе представить, каково было моей бедной Хёнсу, которая от сил раз в неделю играет в бадминтон с однокурсниками. Но, к чести ее надо сказать, что она останавливалась, отдыхала — и шла дальше. Умница-девочка.
Спустя три часа мы наконец добрались до перевала. Собственно, примечателен он ничем не был, кроме того, что с этого места начинался спуск к храмам, через которые проходил наш путь.
Благословенный 오세암! После тяжелого подъема и продолжительного спуска мы смогли находить отдохнуть в тени буддийского монастыря, напиться вдоволь, пополнить запасы воды и немного поесть. Зная, что к этому моменту путники успевают проголодаться, у входа монахи ставят тазы с отварной картошкой, угоститься которой может любой желающий. Нам, не евшим ничего с самого утра, показалось, что ничего вкуснее мы не ели никогда в жизни. Особенно радовалась я, которая простую соленую картошку ела последний раз в России.
Еще семь километров пути — и мы достигаем 백담사, где Хёнсу успевает сесть на последний автобус, а я остаюсь на ночлег — чтобы с рассветом снова уйти в горы и покорить самую высокую точку Сораксана.
Продолжение следует.
Сораксан: Дорога в Небеса
Горы Сораксан находятся на самом севере Южной Корее, почти что на границе с КНДР, поэтому из Тэгу нам с Хёнсу предстоял длинный и долгий путь. Чтобы не тратить время на ночевку, мы решили ехать ночным автобусом и поспать во время пути. Не могу сказать, что это было самым верным решением с точки зрения комфорта, но, пожалуй, самым лучшим по экономии времени так точно. От Тэгу до Сокчо мы добирались семь часов — с двенадцати ночи и до семи утра, с несколькими пятиминутными остановками в других городах. Частично из-за мыслей, которые как назло решили слететься все и сразу в мою светлую голову, частично из-за зычного голоса водителя, громко выкрикивающего названия остановочных пунктов, спалось мне в ту ночь из рук вон плохо — впрочем, Хёнсу было не слаще: бедняга, несмотря на комфортное сидение, ерзала все время и никак не могла выбрать удобное положение для сна. Прибыли мы в Сокчо ранним утром. Оттуда доехав до конечной на пригородном автобусе, мы очутились прямо у подножья гор.
На этом месте позволю себе небольшое лирическое отступление. Прошло несколько дней с тех пор, как я вернулась с Сораксана, а отчет все еще не был написан. Я всегда горько жалею о том, что не пишу сразу, по горячим следам, пока впечатления все еще ярки и свежи, поэтому мне особенно жаль было отпускать просто так воспоминания об этой поездке. Я, конечно, могла себя принудить сесть за отчет, написать все, как было, от первого подъема до последнего спуска, но писать по принуждению, «из-под палки» у меня всегда выходит плохо. Прошла неделя, в предверьи выходных наконец появилось свободное время, и, к моему удивлению, я поняла, что не только ничего не забыла, но полученные впечатления ни насколько не потускнели и все еще переливаются всеми цветами радуги. Теперь, друзья, вы обречены на подробный отчет))
Итак, мы очутились у самого подножья Сораксана. Говорят, что фотографы — счастливые люди, им удается запечатлеть самые яркие моменты. Но даже для них есть то, что не передашь снимком. Так и мне сейчас не хватает фотографий, не хватает слов, чтобы описать красоту открывшегося вида. В первые минуты мне показалось, что я попала на съемочную площадку, и открывшийся пейзаж — это картины, нарисованные талантливым художником. Горы, пики которых упираются в облака, горы, поросшие деревьями так, что не то что тропинок, снизу просветов не увидишь — кажется, будто не деревьями вовсе, а мхом поросли горы.
Нет, на последней фотографии нет ничего живописного)) Она здесь всего лишь к слову о том, что я уговорила мою прекрасную спутницу изменить изначально выбранный трехкилометровый маршрут на нечто более продолжительное и трудное. Хёнсу, зная меня и мою вечную жажду к приключениям, поколебалась, но в итоге согласилась. Посколько ни я, ни она ни разу в жизни до этого в Сораксане не были, мы, недолго думая, пошли в информационный центр, где нам дали карту национального парка, рассказали, что и как, и вдовабок посоветовали один из маршрутов. Он показался нам немного длинным, но мы — наивные души! - положась на свой юный возраст и отменное здоровье, согласились.
Разумеется, мы не знали, что такое идти двадцать километров по горам. После пройденного я думаю, что нас спасло только осознание того, что мы не имели права ни повернуть назад, ни не дойти до конца — Хёнсу нужно было обязательно в воскресенье утром быть дома, а наше субботнее путешествие как раз заканчивалось автобусной станцией.
Итак, начало было положено и первым пунктом значилась пещера 금강굴. Всего чуть менее трех с половиной километров, судя по указателю, - что такое три километра для нас, молодых и сильных? Мы еще не знали, что нас ждет впереди. Думаю, если бы Хёнсу знала, то она, до этого все два раза бывавшая в невысоких горах близ Тэгу, сделала бы все, чтобы отговорить меня от этой сомнительной авантюры. Но равно как и я, она пребывала в прекрасном неведении, и поэтому мы, с энтузиазмом обсуждая прошедший семестр, двигались в направлении пещеры по ровной дороге, похожей на аллеи московских парков.
На нашем пути особенно много было ИХ. Каждый раз, когда я видела бурундуков, снующих туда-сюда, у меня, как у ребенка, просыпался рефлекс «держи-хватай», только в моем варианте это выглядело как «хватай фотоаппарат и пытайся сфотографировать вечно находящегося в движении бурундука». Эта фотография одна из немногих, которая меня искренно радует:
А между тем начался подъем. И Хёнсу переставала выглядеть такой же бодрой, как обычно.
Но так как я отшучивалась тем, что подъем не будет бесконечным, мы обе не испугались первых трудностей и продолжали путь, мимоходом фотографируя горные пейзажи.
Скалолазов, кстати, покоряющих Сораксан, мы тоже встретили великое множество. Когда я делала последний снимок, я подумала о том, что все-таки люблю ангарный болдеринг больше...)))
И вот наконец нам осталось идти 200 метров — то есть, я хотела сказать, подниматься, потому что оставшиеся метры предстояло подняться по лестнице. Вы не представляете, как выделяется на фоне горного пейзажа нечто сделанное человеческими руками. Но вы наверняка в силах представить, какое недоверие к себе вызывает этот объект. Я, успокаивая себя тем, что до меня тысячи людей прошли по этой лестнице, скрепя сердце поднималась. За мной тащилась Хёнсу, выдохшаяся из-за крутого подъема настолько, что не могла и думать о лестнице и связанных с ней страхами.
Наконец 200 метров остались позади. Вид из пещеры:
Там, за собственные подвиги, мы самовознаградили себя символическими медалями с выигравированными нашими именами за покорение высоты в 900 метров, на которой находилась пещера. Я вот думаю, неужели мастер, сидящий там, преодолевает этот подъем каждый день? Хотя кто его знает, корейцы — народ сильный, выносливый. По горам каждый выходные лазиют — вот и живут по 80-90 лет.
О спуске я ничего рассказывать не буду. Я вообще не люблю спуски по крутым лестницам, а когда под тобой горы как на ладони, ощущения... непередаваемые, назовем это так.
Следующей точкой была 마등령. Чуть меньше трех километров — мы рассчитывали покрыть это расстояние за полчаса. Но это было самое жестокое разочарование той субботы. Потому что вместо получаса мы шли три часа. Время перехода и расстояние, стоящее между двумя точками на нашей карте должно было меня изначально насторожить, но моя невнимательность, как известно, периодически переходит все границы.
Откуда нам было знать, что такое подъем в горах. Отойдя от пещеры на 300 метров, мы встретили семейную пару, двигающуюся в направлении, точно противоположном нашему. Посколько дорога была одна, мы сделали вывод, что пришли они ровно оттуда, куда держим путь мы, и поинтересовались, долго ли идти до перевала. Мужчина улыбнулся и ответил корейской поговоркой, которая в русском варианте звучит как: «Меньше знаешь — крепче спишь». Мы с Хёнсу — обе само воплощение жизнелюбия и позитива — в который раз понадеялись на то, что никакой подъем не вечен, и продолжили идти.
Выше, выше, выше в горы, дальше, дальше, дальше от отправной точки. Эти три часа были очень тяжелыми еще и потому, что указатели встречались редко и мы большую часть времени не имели ни малейшего понятия о том, сколько уже прошли и сколько еще осталось. Подъем, подъем, изнурительный подъем — где-то приходиться лезть, где-то сгибаться в три погибели — но проходит совсем немного времени, и ты перестаешь задумываться об этих вещах, ты просто автоматически осторожен, осмотрителен и сосредоточен. То, что занимает мысли, - бесконечная дорога вверх, к небесам. Доколе? Неизвестно. Сколько прошли? Непонятно. После первого часа подъема ноги забиты уже, остается только преодолевать себя, заставлять делать каждый шаг — вверх. Вперед.
Если мне было вполне терпимо и в запасе оставалось еще много сил, то могу себе представить, каково было моей бедной Хёнсу, которая от сил раз в неделю играет в бадминтон с однокурсниками. Но, к чести ее надо сказать, что она останавливалась, отдыхала — и шла дальше. Умница-девочка.
Спустя три часа мы наконец добрались до перевала. Собственно, примечателен он ничем не был, кроме того, что с этого места начинался спуск к храмам, через которые проходил наш путь.
Благословенный 오세암! После тяжелого подъема и продолжительного спуска мы смогли находить отдохнуть в тени буддийского монастыря, напиться вдоволь, пополнить запасы воды и немного поесть. Зная, что к этому моменту путники успевают проголодаться, у входа монахи ставят тазы с отварной картошкой, угоститься которой может любой желающий. Нам, не евшим ничего с самого утра, показалось, что ничего вкуснее мы не ели никогда в жизни. Особенно радовалась я, которая простую соленую картошку ела последний раз в России.
Еще семь километров пути — и мы достигаем 백담사, где Хёнсу успевает сесть на последний автобус, а я остаюсь на ночлег — чтобы с рассветом снова уйти в горы и покорить самую высокую точку Сораксана.
Продолжение следует.
-
-
30.07.2011 в 23:06