Что-то кончится, что-то начнется. А. Сапковский
Мой ноут можно поздравить с полным выздоровлением. Он спасен и, по всей видимости, будет жить долго и счастливо, а вот я попала на семь штук за ремонт.
Как бы то ни было... Запись за 4 ноября, о которой я уже упоминала и которая сохранилась-таки на компьютере.
От таких дней остается странное ощущение.
С одной стороны, радуешься, когда они наконец заканчиваются. С другой стороны, присутствие их в жизни время от времени необходимо. Жизнь не может и не должна быть постоянно белой или постоянно черной, представить ее таковой — все равно что пытаться нарисовать картину одной белой или одной черной краской. Не выйдет, сколько не старайся. А если и выйдет, то получится что-то вроде «Черного квадрата» Малевича. Белый квадрат. Черный круг. Белая трапеция. То, что будет воспринимается исключительно на уровне ассоциаций. Абстракция.
Напряженный день.
С утра, еще не успев подумать ни о чем, уже просыпаешься с мыслью о том, что сегодня предстоит сдать два экзамена. Это не нервирует, но держит в напряжении. Руки то и дело тянуться к списку вопросов для сдачи разговорного корейского, а мозг тем временем выдает все новые и новые даты по новой истории.
Критика того, во что ты вкладывался и над чем работал продолжительное время, задевает.
В особенности если она, по твоему скромному мнению, не заслужена. Но время, старое, доброе время, незаменимый лекарь с седой бородой и тысячелетиями не меняющимся набором лекарств, все ставит на свои места.
… все ставит на свои места. А что такое эти «свои места»? И как понять, что то, где ты сейчас, — именно «твое место», а не чье-либо еще?
В любом случае, все уже почти закончилось. «Все хорошо, что хорошо заканчивается», в конце концов. Неизменная мораль каждой уважающей себя доброй сказки из тех, которые читают детям на ночь.
Я тоже хочу, чтобы мне почитали сказки на ночь. И уложили спать. Непременно с долгими уговорами и мишкой. И подоткнули одеяло. И настольную лампу оставили включенной — страшно оставаться ночью одной в комнате без света. Пусть хоть лампочка горит.
Я уже почти не помню того времени, когда ложиться до десяти часов было не просто нормой, а жестким требованием родителей. В те же годы Новогодняя ночь казалась волшебной, а День Рождение мамы, бабушки и дедушки были семейными праздниками, на которые раздвигался большой стол в гостиной и готовились всевозможные лакомства.
Память, моя память...
Я скучаю по тем временам. С девятого класса мне никто не говорит, во сколько мне ложиться спать, Новый год мы уже давно не празднуем всей семьей, а на дни рождения домашних редко готовится что-то, кроме холодца, пары салатов и сырного пирога. Даже свои знаменитые слоеные булочки с вишневым вареньем бабушка больше не делает. И не потому, что нет теста, времени, варенья — нет, все есть. Просто есть некому — дедушка потерял всякую охоту к сладкому, мамы постоянно нет дома, я слежу за своей спортивной формой, а у самой бабушки пару лет назад нашли диабет в запущенной стадии.
И все равно я скучаю по тем временам. Наверное, поэтому месяц назад, вместо того, чтобы отложить деньги на летний интенсив, я купила большую новогоднюю елку, поэтому, как только ложится снег, я первым делом устремляюсь в Измайловский, где с увлечением помогаю детям под удивленные взгляды их родителей лепить снеговиков или делать снежные крепости, поэтому я до сих пор не могу пройти мимо детского магазина игрушек, не потискав как минимум половины из всех плюшевых мишек.
<...>
Как бы то ни было... Запись за 4 ноября, о которой я уже упоминала и которая сохранилась-таки на компьютере.
__________________
От таких дней остается странное ощущение.
С одной стороны, радуешься, когда они наконец заканчиваются. С другой стороны, присутствие их в жизни время от времени необходимо. Жизнь не может и не должна быть постоянно белой или постоянно черной, представить ее таковой — все равно что пытаться нарисовать картину одной белой или одной черной краской. Не выйдет, сколько не старайся. А если и выйдет, то получится что-то вроде «Черного квадрата» Малевича. Белый квадрат. Черный круг. Белая трапеция. То, что будет воспринимается исключительно на уровне ассоциаций. Абстракция.
Напряженный день.
С утра, еще не успев подумать ни о чем, уже просыпаешься с мыслью о том, что сегодня предстоит сдать два экзамена. Это не нервирует, но держит в напряжении. Руки то и дело тянуться к списку вопросов для сдачи разговорного корейского, а мозг тем временем выдает все новые и новые даты по новой истории.
Критика того, во что ты вкладывался и над чем работал продолжительное время, задевает.
В особенности если она, по твоему скромному мнению, не заслужена. Но время, старое, доброе время, незаменимый лекарь с седой бородой и тысячелетиями не меняющимся набором лекарств, все ставит на свои места.
… все ставит на свои места. А что такое эти «свои места»? И как понять, что то, где ты сейчас, — именно «твое место», а не чье-либо еще?
В любом случае, все уже почти закончилось. «Все хорошо, что хорошо заканчивается», в конце концов. Неизменная мораль каждой уважающей себя доброй сказки из тех, которые читают детям на ночь.
Я тоже хочу, чтобы мне почитали сказки на ночь. И уложили спать. Непременно с долгими уговорами и мишкой. И подоткнули одеяло. И настольную лампу оставили включенной — страшно оставаться ночью одной в комнате без света. Пусть хоть лампочка горит.
Я уже почти не помню того времени, когда ложиться до десяти часов было не просто нормой, а жестким требованием родителей. В те же годы Новогодняя ночь казалась волшебной, а День Рождение мамы, бабушки и дедушки были семейными праздниками, на которые раздвигался большой стол в гостиной и готовились всевозможные лакомства.
Память, моя память...
Я скучаю по тем временам. С девятого класса мне никто не говорит, во сколько мне ложиться спать, Новый год мы уже давно не празднуем всей семьей, а на дни рождения домашних редко готовится что-то, кроме холодца, пары салатов и сырного пирога. Даже свои знаменитые слоеные булочки с вишневым вареньем бабушка больше не делает. И не потому, что нет теста, времени, варенья — нет, все есть. Просто есть некому — дедушка потерял всякую охоту к сладкому, мамы постоянно нет дома, я слежу за своей спортивной формой, а у самой бабушки пару лет назад нашли диабет в запущенной стадии.
И все равно я скучаю по тем временам. Наверное, поэтому месяц назад, вместо того, чтобы отложить деньги на летний интенсив, я купила большую новогоднюю елку, поэтому, как только ложится снег, я первым делом устремляюсь в Измайловский, где с увлечением помогаю детям под удивленные взгляды их родителей лепить снеговиков или делать снежные крепости, поэтому я до сих пор не могу пройти мимо детского магазина игрушек, не потискав как минимум половины из всех плюшевых мишек.
<...>